Политические преследования являются одним из важнейших инструментов антидемократического режима авторитарного типа, используемых для обеспечения его стабильности. Основные репрессивные меры являются реакцией на организованный протест, поэтому масштаб и интенсивность репрессий определяется уровнем организованности гражданского общества, масштабом и активностью его действий в защиту гражданских и социальных прав и свобод. Но современный российский режим, как неоднократно отмечалось, обладает не только высокой адаптивностью, но и эффективным применением огромного арсенала охранительных методов. Общий уровень репрессий не сильно снижается даже в периоды невысокой гражданской активности и в отсутствие массовых акций.

Всего за полгода в мониторинг попали сообщения из более 140 населенных пунктов более 50 регионов России. При этом доля Москвы в общем количестве сообщений колебалась от 25% до 43%, а доля топ-7 в региональном «рейтинге репрессий» — от 49% до 64%. Кроме Москвы и Санкт-Петербурга чаще других в месячный топ мониторинга попадали Архангельская, Свердловская, Омская и Ярославская области, а также Краснодарский край и Башкирия.

Предложенная ниже структура обзора не претендует на полноту и непротиворечивость — многие конкретные сюжеты являются комплексными, поскольку власть часто применяет одновременно несколько репрессивных методов.

Ключевые события

В числе наиболее значительных событий, сформировавших общественно-политическую повестку и повлиявших на характер репрессивной практики власти во второй половине 2019 года, стоит отметить следующие:

избирательные кампании в различные органы власти и местного самоуправления в Москве, Санкт-Петербурге и других регионах России, приуроченные к т.н. Единому дню голосования в сентябре, в ходе которых власти и правоохранительные органы предприняли беспрецедентные меры по недопущению независимых кандидатов, административному вмешательству и фальсификации итогов голосования;
массовые мирные акции протеста в центре Москвы 14 и 27 июля, 3 и 10 августа, в которых приняли участие десятки тысяч граждан, протестующих против нечестных выборов в Мосгордуму и незаконных отказов в регистрации кандидатов, и которые были разогнаны полицией и росгвардией с неоправданной демонстративной жестокостью и массовыми задержаниями (всего более двух тысяч человек);
пеший поход «шамана-воина» Александра Габышева и связанные с его акцией неадекватные действия властей и силовых структур, спровоцировавшие массовые протесты в столице Бурятии Улан-Удэ, с последующим силовым разгоном мирных сходов, задержаниями и уголовным и административным преследованием протестующих;
спецоперация силовых структур против сети Фонда по борьбе с коррупцией (ФБК) и штабов Навального, в ходе которой в сентябре и октябре были проведены обыски, задержания и допросы сотрудников, волонтёров, гражданских активистов, журналистов и обычных граждан в более 40 городах России;
вступление в силу новых законов о «гражданах — иностранных агентах» и о суровых наказаниях за их нарушение, которые Госдума приняла, а президент подписал в экстренном порядке; независимые юристы, правозащитники, политики и общественные деятели расценивают этот акт как эскалацию «охоты на ведьм» и борьбы российских властей с «врагами народа», в которые они готовы записать всех несогласных.

Основные направления, типы и методы репрессивной практики

Ограничение свободы собраний

Декларации об уведомительном характере проведения публичных мероприятий, закрепленные в Конституции, федеральном законе и специальных разъяснениях высших судебных инстанций не соответствуют реальности. Публичные акции — и массовые, и одиночные, — являются одной из немногих доступных форм выражения несогласия с решениями власти, а власть слишком часто реагирует на мирные протестные выступления радикально: силовыми разгонами, задержаниями и обвинением их участников в различных преступлениях — от пресловутого «оскорбления власти» до «экстремистской деятельности». В современной России проблемой становится уже даже проведение одиночного пикетирования — формата, не требующего ни уведомлений, ни согласований с властью. Одиночных пикетчиков задерживают или обвиняют в нарушении правил одиночного пикетирования в связи с передачей друг другу плакатов или просто наличием общих признаков у нескольких пикетчиков.

Незаконные и необоснованные задержания участников мирных акций и систематические отказы в согласовании массовых мероприятий лидируют в нашем рейтинге: их доля в общем числе сообщений мониторинга в различные месяцы колебалась от 17% до 25%. Значительную часть во второй половине 2019 года обеспечивали сообщения о регулярных задержаниях активистов движения «Бессрочный протест» и самостоятельных одиночных пикетчиков, а также о практически ежедневных процессах по административным делам против активных участников массовых акций, проходивших ранее в Москве, Санкт-Петербурге, Ингушетии, Бурятии, Калмыкии и других регионах.

Новацией второй половины 2019 года стал метод многократных непрерывных административных арестов лидеров гражданского протеста в Москве. Вынужденным рекордсменом в этой номинации стал глава муниципального района «Красносельский» и незарегистрированный кандидат в депутаты Мосгордумы известный оппозиционный политик Илья Яшин, который в августе был арестован пять раз подряд. Лидеры партии «5 декабря» Константин Янкаускас и Юлия Галямина, которым также было отказано в допуске к выборам, отбыли четыре и три срока административного ареста. Всех их обвиняли в публичных призывах к участию в «несогласованных акциях» путём публикаций в соцсетях — в том числе в те периоды, когда они находились под арестом.

А наиболее яркими кейсами стали дела известных гражданских активистов Константина Котова и Марка Гальперина (см. подробнее ниже, а также в мониторингах за сентябрь и декабрь).

Ограничение свободы слова

Действия власти по ограничению свободы слова, информации и самовыражения во второй половине 2019 года обеспечивали от 13% до 18% в общем объёме сообщений ежемесячного мониторинга репрессий. Отметим здесь лишь некоторые кейсы и практики:

подтвердились опасения правозащитников о том, что частичная декриминализация 282 статьи (об экстремизме) компенсируется ещё более жёсткими преследованиями журналистов и активистов за выражение своей позиции и критические комментарии в адрес власти по статье о «пропаганде и оправдании терроризма» (205.2 УК РФ): сообщения о новых уголовных делах по этой статье регулярно попадают в мониторинг;
в сентябре, на фоне «московского дела» были зафиксированы угрозы в адрес западных СМИ (кейс Deutsche Welle), обвиняя их во вмешательстве во внутреннюю политику в России из-за информации о протестах, угрозы корреспонденту Associated Press от ЦИК за «неправильное интервью»;
пользователей соцсетей продолжают наказывать за репосты ролика о невыполненных обещаниях «Единой России»;
в Москве власти и силовики сорвали выставку современного искусства «Осень пахана» и запретили показ детского спектакля по мотивам повести «Чиполлино», а у журнала «Дилетант» возникли проблемы из-за исторической карикатуры со Сталиным и Гитлером на обложке;
самарского журналиста уволили за стендап о цензуре, а корреспондентку московского бюро региональной телекомпании вынудили уволиться после неприятного вопроса во время пресс-конференции Путина, краснодарского экоактивиста оштрафовали за интервью «МБХ-медиа», а у трэвел-блогера, который брал интервью у якутского шамана, изъяли оборудование, курганского видеоблогера допросили из-за пародийного ролика про губернатора, а Зеленодольский суд наказал журналиста за освещение событий в лагере экоактивистов, в Тюмени арестовали оппозиционного ЖЖ-блогера Алексея Кунгурова, в Москве завели уголовное дело на одного из лидеров Либертарианской партии России Михаила Светова за старый пост в Инстаграме, а на редактора нижегородского СМИ — за саркастическую реплику в соцсети;
в последний день года, 31 декабря, был задержан и допрошен гражданский активист и ютубер из Набережных Челнов Карим Ямадаев — в связи с выходом первой серии Ютуб-сериала «Судья Грэмм», в котором показаны символические суды над российскими политиками и представителями власти, в том числе Владимиром Путиным, Дмитрием Песковым и Игорем Сечиным.

И это только некоторые, наиболее яркие эпизоды.

Ограничение свободы вероисповедания

В этом пункте выделяются два крупных дела о преследовании граждан за религиозные убеждения под предлогом создания экстремистских или террористических организаций или участия в них. Это кампании против мусульман, последователей учения Хизб-ут-Тахрир (организация, признанная террористической на территории России), и адептов Свидетелей Иеговы (организация, признанная экстремистской и запрещенная в России).

Дела против последователей этих религиозных направлений открыты в десятках городов России и на территории Крыма. В рамках большого «Дела Свидетелей Иеговы» проведены массовые облавы, обыски и задержания, появились новые фигуранты в Крыму, в Ставрополье, в Калуге, Перми, Красноярске, Нижнем Новгороде, Москве, Йошкар-Оле, Сочи, Курске, Норильске, Благовещенске, Ачинске, Смоленске, Биробиджане, Петрозаводске, а также в Карачаево-Черкесии, Липецкой, Вологодской и Мурманской областях. Вынесены суровые приговоры одному из лидеров Свидетелей Иеговы (организация, признанная экстремистской на территории России) в Томске, а также активистам общины в Пензе и в Саратове.

В рамках большого «Дела Хизб-ут-Тахрир» крупные сроки получили фигуранты «ялтинского», «севастопольского» и «казанского» дел, в Челябинске военный суд приговорил к 11-летнему сроку верующего инвалида-колясочника, массовые облавы, обыски и аресты прошли в Москве, Тюмени, Казани и Челябинске.

Другие формы политических репрессий

К «репрессиям общего вида» мы относим самых разнообразные формы давления на российских оппозиционных политиков и гражданских активистов, включая угрозы и реальные акты насилия, «профилактики», запреты на учёбу и работу, заведомо незаконные задержания, прессинг в отношении родных и близких, пыточные условия содержания в заключении, абсурдные иски и обвинения и т.д. Доля этого направления в ведущемся нами «рейтинге репрессий» к декабрю достигла уже 27% от общего количества сообщений.

И без того разнообразный арсенал методов прямых репрессий пополнился в этом полугодии новыми формами. Из наиболее показательных в этом блоке выделим следующие кейсы:

несмотря на трагедию Магнитского, вновь мониторинг репрессий содержит многочисленные факты отказа сотрудников ФСИН передавать заключённым жизненно необходимые лекарства и оказывать необходимую медицинскую помощь;
журналисты выяснили, что беспрецедентный размах и жёсткость репрессий в ходе муниципальных выборов в Санкт-Петербурге объясняется активным использованием властью наёмных исполнителей силовых провокаций («титушек»)
суд в Санкт-Петербурге подтвердил право силовиков получать персональные данные гражданских активистов в неформальном режиме, даже без соблюдения предусмотренной законом процедуры
власти осуществили беспрецедентную силовую спецоперацию по принудительному призыву в армию менеджера ФБК Руслана Шаведдинова;
французскому социологу Карин Клеман ФСБ запретила въезд в Россию в течение десяти лет, в Красноярске за лекцию о феминизме оштрафовали студентку из Шотландии, а в Рязани задержали, оштрафовали, депортировали из России группы граждан США — за лекцию перед студентами местного вуза;
власти без особых проблем и сложностей используют для оказания давления на неугодных различных неофициальных акторов, в том числе: сотрудников охранных структур — для избиения экоактивистов, администраторов анонимных телеграм-каналов — для шейминга и публикующих персональных данных задержанных активистов, владельцев и управляющих частных и муниципальных компаний — для предъявления многомиллионных исков о фиктивном ущербе организаторам массовых мероприятий;
одним из последних сюжетов мониторинга репрессий 2019 года стало сообщение о применении акта «карательной психиатрии» против гражданского активиста из движения «Протестный Кузбасс» Игоря Горланова, которого после одиночного пикета в поддержку политзаключенных у Администрации президента РФ подвергли принудительной госпитализации в психиатрическую клинику.

Основные адресаты репрессий

В первой половине 2019 года репрессии коснулись сторонников Михаила Ходорковского, во второй половине — структур Алексея Навального. Помимо «Дела ФБК» (см. подробнее ниже), персональному преследованию подверглись и многие соратники и сотрудники Навального: Иван Жданов, Владимир Милов, Любовь Соболь и, особенно, Руслан Шаведдинов, для незаконного призыва которого в армию была осуществлена масштабная спецоперация.

«Мемориал» власть методично пытается удушить штрафами за отсутствие в публичных ресурсах маркировки «иностранный агент»: к концу года общая сумма штрафов его руководителям и организациям достигла почти четырех миллионов рублей.

15 октября минюст обратился в Верховный суд с иском о ликвидации движения Льва Пономарёва «За права человека», одной из старейших и авторитетнейших правозащитных организаций России, а ноябрьский мониторинг открылся новостью о том, что ВС ожидаемо принял это решение.

В этот же период был арестован заместитель председателя «Комитета за гражданские права», ликвидирован Центр содействия коренным народам Севера, предпринимались попытки ликвидировать Совет тейпов ингушского народа, общероссийскую партию «Гражданская инициатива» и правозащитную организацию «Человек и закон» в республике Марий Эл, а в Ингушетии общественную организацию «Институт социальных изменений» признали «иноагентом» и оштрафовали.

Тенденцию усиления давления на независимую правозащиту поддержало обновление персонального состава Совета по правам человека при президенте России (СПЧ), из которого были исключены независимые правозащитники, отправлен в отставку с поста председателя Михаил Федотов, а его место занял Валерий Фадеев.

Резонансные кейсы

Московское дело

Одним из наиболее резонансных в обозреваемый период стало «московское дело», или «дело об акции 27 июля» — уголовное дело, возбуждённое СК РФ 30 июля по факту «массовых беспорядков» (ч. 2 ст. 212 УК), якобы произошедших в ходе несогласованных властями мирных шествий в центре Москвы, в которых приняли участие десятки тысяч граждан, протестующих против нечестных выборов в Мосгордуму и незаконных отказов в регистрации кандидатов. Сначала оно развивалось стремительно и с ярко выраженным репрессивным уклоном, дав основания для предположений о намерении власти повторить масштаб резонансного «Болотного дела». Уже 3 сентября к реальным срокам были приговорены первые фигуранты «дела о беспорядках» Иван Подкопаев и Данила Беглец, 4 сентября — Кирилл Жуков и Евгений Коваленко. Но тогда же двоим другим фигурантам этого дела, Егору Жукову и Сергею Фомину мера пресечения с СИЗО была изменена на домашний арест, а преследование пяти других фигурантов прекращено. К концу сентября из 16 человек, которые первоначально проходили как фигуранты дела «о массовых беспорядках» остался лишь один человек с обвинением именно по этой статье — Сергей Фомин.

Причём, произошло это в значительной мере благодаря резкому росту общегражданской консолидации вокруг единого лозунга «Нет политическим репрессиям. Свободу политзаключённым», с которым выступило большинство оппозиционных лидеров и который поддержали лидеры мнений в различных профессиональных сферах, включая представителей культуры, медиа, образования и даже священников РПЦ. Но уже в октябре власти скорректировали сценарий и вновь продемонстрировали приверженность жёсткой позиции. Суды стали удовлетворять один за другим многомиллионные иски к организаторам гражданского протеста по очевидно надуманным аргументам об ущербе, Мосгорсуд утвердил приговоры осуждённым в сентябре фигурантам «московского дела», районные суды продлили сроки содержания под стражей ранее арестованных, а во второй половине октября прошла вторая волна обысков, допросов, задержаний и арестов подозреваемых в рамках этого резонансного уголовного дела.

По состоянию на конец 2019 года из тридцати фигурантов «московского дела» с восьми человек были полностью сняты обвинения, один находился под подпиской о невыезде, двое — в СИЗО, двое — арестованы заочно и объявлены в международный розыск и 17 человек осуждены, получив различные наказания, в основном за «применение насилия к сотрудникам правоохранительных органов». При этом наиболее суровые приговоры получили фигуранты, непосредственно не участвовавшие в акции 27 июля: блогер Владислав Синица — 5 лет колонии за твит, осуждающий действия силовиков при разгоне мирных акций, и Константин Котов — 4 года колонии за участие в нескольких «несогласованных акциях».

Дела Котова и Гальперина

14 августа Пресненский районный суд Москвы арестовал на два месяца гражданского активиста Константина Котова по т.н. «дадинской статье» — о «неоднократных нарушениях порядка проведения публичных мероприятий» (ст. 212.1 УК), а уже 5 сентября Тверской районный суд признал его виновным и приговорил к 4 годам лишения свободы в колонии общего режима, инкриминировав ему участие в сходе «В защиту нового поколения» у здания ФСБ 13 мая 2019 года, участие в акции в поддержку Ивана Голунова 12 июня, призыв выйти на Трубную площадь 19 июля в связи с недопуском оппозиционных кандидатов в Мосгордуму и участие в массовой прогулке после митинга «за честные выборы». Котов стал третьим обвиняемым и вторым осуждённым по этой статье в 2019 году (наряду с коломенским активистом Вячеславом Егоровым и архангельским экоактивистом Андреем Боровиковым).

4 декабря горсуд Реутова отправил известного гражданского активиста Марка Гальперина на полтора года в колонию-поселение. Поводом для этого наказания стало участие активиста в нескольких акциях за свободу собраний, после которых ему дважды назначали административные аресты по 30 суток, в то время как ранее он был осужден на два года лишения свободы условно из-за видеороликов, в которых он призывал граждан к участию в мирных акциях.

Якутско-бурятское дело

9 сентября, на следующий день после выборов, в Улан-Удэ начался стихийный народный сход, участники которого протестовали против задержания сторонников шамана Александра Габышева, совершавшего пеший поход в Москву, чтобы «изгнать Путина». Позже к протестующим присоединились оппозиционные политики и их сторонники, не признающие результаты голосования. Власти применили многочисленные силовые провокации, разгон и массовые задержания, административное и уголовное преследование участников мирного протеста. 19 сентября Александра Габышева задержали на границе с Иркутской областью, доставили в Якутск, обвинили в «публичных призывах к экстремистской деятельности» и направили на психиатрическое освидетельствование. 25 сентября сторонники «шамана-воина» объявили о роспуске своего отряда и прекращении похода на Москву в связи с угрозами силовиков взять их лагерь штурмом и обвинить всех участников в экстремизме и терроризме. В начале декабря Габышев вновь предпринял попытку продолжить поход, однако 10 декабря его вновь задержали и назначили меру пресечения в виде подписки о невыезде из Якутска.

Дело ФБК

10 и 12 сентября одновременно, более чем в 40 городах России прошли массовые обыски по более чем 150 адресам, включая более 70 жилых помещений, — у руководителей, сотрудников «Фонда борьбы с коррупцией» (ФБК) и региональной сети штабов Алексея Навального, а также у активистов и журналистов, имеющих к ним косвенное отношение. У многих активистов оказались заблокированы все банковские счета на основании фиктивных многомиллионных и даже миллиардных долгов. По информации московского штаба Навального, всего заблокировано более 150 счетов, на которые поступали средства, собранные в виде добровольных пожертвований через Фонд борьбы с коррупцией (ФБК). В осуществлении этой операции было задействовано более 1000 сотрудников силовых структур.

15 октября прошла вторая волна массовых обысков, на этот раз мероприятия были проведены в 30 городах России. При этом преследованию подверглись не только руководители и сотрудники сети штабов Алексея Навального, но и волонтёры, гражданские активисты, журналисты, а также их родственники и даже соседи. Неделей ранее ФБК был внесён в реестр «иностранных агентов» в связи с якобы обнаруженным зарубежным переводом, который при проверке оказался явно фейковым и провокационным.

Формальным поводом для осуществления масштабных репрессий стали подозрения (а также публичные обвинения в заявлениях ряда провластных политиков и представителей правоохранительных структур) ФБК в «отмывании средств», якобы легализации значительных финансовых средств, получаемых из неизвестных или сомнительных источников. Главная реальная причина инициирования властью этого абсурдного дела, по мнению руководителей ФБК, — это успех предложенной Алексеем Навальным тактики «умного голосования» на выборах, а главная цель — попытка нанести максимальный ущерб оппозиционному движению и запугивание общества.

Другие кейсы и тенденции

Из других значимых, но не упомянутых выше сюжетов репрессивной практики второй половины 2019 года в России отметим следующие:

суровые приговоры фигурантам «ростовского дела» — молодым сторонникам Вячеслава Мальцева, которых осудили к крупным срокам за якобы «покушение на организацию и участие в массовых беспорядках» лишь на основании текстов в интернет-чатах сомнительного происхождения;

систематическое преследование ЛГБТ-граждан за просветительскую деятельность, представляемую как «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних» или «распространение порнографии» (см. в частности сообщения о реальном сроке женщине-трансгендеру за фрагмент японского комикса и жёсткий пролонгированный прессинг ЛГБТ-активистки в Комсомольске-на Амуре);
преследования граждан по новому закону о «неуважении к власти» стали надёжным, удобным и весьма эффективным инструментом борьбы с неугодными: в среднем ежемесячно заводятся по 5–8 новых дел, при этом основным объектом «неуважения» является президент Путин, а общая сумма штрафов, назначенных по этому закону, к концу года приблизилась к полутора миллионам рублей;
в июле на Красной площади были задержаны известные правозащитники, проводившие акцию в память убитой десять лет назад Натальи Эстемировой, а в декабре в центре Москвы были задержаны и позже оштрафованы участники акции протеста родителей политзаключенных, фигурантов резонансных политических процессов.

Заключение

В заключение приведём сводку обобщённых тезисов, резюмирующих развитие ситуации в сфере репрессивной практики во второй половине 2019 года

с июля по декабрь были отмечены разнонаправленные тенденции репрессивной политики российской власти и её реактивный характер, а именно: ключевым фактором изменения репрессивных трендов является рост или снижение активности и консолидации гражданского протеста; важным фактором также является неадекватная реакция властей на реальные и мнимые электоральные риски;
большинство ранее запущенных всероссийских репрессивных кампаний и резонансных уголовных дел продолжаются и расширяются, в том числе: «Дело Сети» и «Дело Нового величия», «Дело Хизб-ут-Тахрир» и «Дело Свидетелей Иеговы», «Дело ФБК», многочисленные дела об «оправдании терроризма» и др.;
основной упор по-прежнему делается на ограничение базовых гражданских прав и свобод — свободы слова, мирных собраний и общественных объединений;
основным методом политических репрессий остаётся масштабное и систематическое использование силовых и правоохранительных структур в русле произвольного или заведомо неправового применения формальных норм действующего законодательства; в то же время сохраняется или даже усиливается тенденция использования в репрессивной практике неофициальных акторов, действующих вне правового поля, в том числе анонимных исполнителей заказов на насилие («титушек») — угрозы, нападения, избиения, поджоги, срыв мероприятий и т.д;
усиление прессинга против крупнейших правозащитных организаций дополнилось легализацией произвола в отношении неопределённого круга диссидентов (закон о гражданах-иноагентах);

расширяется практика применения закона о «неуважении к власти» как эффективного инструмента политического давления на активистов, правозащитников и диссидентов;
власть продемонстрировала готовность использовать методы экономического давления как крайне эффективный репрессивный инструмент — изматывая политических оппонентов и диссидентов абсурдными штрафами, многомиллионными исками, блокировкой счетов, изъятием оборудования и т.п.;
власть умело пользуется методом кнута и пряника, одновременно с усилением репрессий поддерживая имитацию независимого суда, который иногда принимает законные и справедливые решения по некоторым «обычным» делам (либо в виде контролируемых уступок общественному мнению — по резонансным делам);
на фоне снижения активности гражданского протеста репрессивная политика становится более изощренной и разнообразной, при этом режим эффективно сочетает прямые массовые репрессии и адресный прессинг против лидеров оппозиции с превентивными мерами по «профилактике» гражданской активности любого рода; особую тревогу вызывает тенденция роста откровенно репрессивных практик, призванных усилить атмосферу страха в обществе и погасить протестную активность.

Дисклеймер

Обзор подготовлен в рамках стипендиальной программы «Фонда Бориса Немцова за свободу» по материалам ежемесячного мониторинга политических преследований с 1 июля по 31 декабря 2019 года.
Обзор, как и мониторинг не претендуют на абсолютную точность и полноту: составители старались учесть лишь основные события, в совокупности позволяющие сформировать достаточно точное представление о текущей ситуации и тенденциях политических преследований в России, и будут признательны за указания на ошибки и упущения.
Все приведенные в обзоре количественные показатели являются примерными, показывающими лишь общие тенденции и соотношения, поскольку часто события имеют сложный и пролонгированный характер, включают в себя несколько эпизодов и сюжетов.
События, происходящие на территории оккупированного Россией Крыма, или с участием захваченных на его территории заложников и политзаключенных, включаются в мониторинг поскольку они являются одним из важных кейсов, характеризующий репрессивную политику российских властей.